Изуродованная вандалами стена у памятника Затопленным кораблям в Севастополе — не памятник

В центре Севастополя произошёл очередной акт вандализма: на этот раз «художники» добрались до стены напротив памятника Затопленным кораблям, где установлена памятная доска о расстреле мятежных матросов с крейсера «Очаков».

Стену стали «украшать» не только автографы, но и ссылки на странички вандалов в социальных сетях.

Некоторые из авторов отреклись от своих художеств, заявив, что ссылки на их страницы сделали одноклассники. И всё-таки надеемся, что виновные будут найдены и понесут наказание.

Однако это происшествие, по словам историка, зампредседателя Севастопольского регионального отделения ВООПИиК Степана Самошина, привлекло внимание к целому комплексу проблем.

Во-первых, оказалось, что стенка рядом с памятником, на которой висит мемориальная доска, не является объектом культурного наследия.

«Объектом культурного наследия является только сам монумент. Это неправильно — на мой взгляд, стенка с якорями является его неотъемлемой частью. Я считаю, нужно изменить границы территории», — говорит Степан.

Во-вторых, сама доска, подчёркивает Степан Самошин, вводит людей в заблуждение. Речь идёт не о казни моряков с мятежного крейсера (несколько приговорённых к расстрелу, в том числе сам лейтенант Шмидт, были казнены на острове Березань, в 8 километрах от г. Очаков), а о том дне, когда орудия вели огонь по восставшим кораблям.

«С Приморского бульвара — вид на узкую и длинную бухту, обнесённую каменным парапетом. Посредине бухты огромный костёр, от которого слепнут глаза и вода кажется чёрной, как чернила. Три четверти гигантского крейсера — сплошное пламя. Остаётся целым только кусочек корабельного носа, и в него упёрлись неподвижно лучами своих прожекторов „Ростислав”, „Три святителя”, „XII апостолов”. Когда пламя пожара вспыхивает ярче, мы видим, как на бронированной башне крейсера, на круглом высоком балкончике, вдруг выделяются маленькие чёрные человеческие фигуры. До них полторы версты, но глаз видит их ясно», — так описывал этот кошмар потрясённый Александр Куприн в очерке «События в Севастополе».

Ни одно из «ужасных, потрясающих, отвратительных событий», которые ему приходилось видеть, не могут, по словам Куприна, сравниться с расстрелом «Очакова».

«Никогда, вероятно, до самой смерти, не забуду я этой чёрной воды и этого громадного пылающего здания, этого последнего слова техники, осуждённого вместе с сотнями человеческих жизней на смерть сумасбродной волей одного человека. Нет, пусть никто не подумает, что адмирал Чухнин рисуется здесь в кровавом свете этого пожара, как демонический образ. Он просто чувствовал себя безнаказанным», — пишет он.

Орудия, конечно, стреляли не с Приморского бульвара. Однако оттуда, по приведённым писателем свидетельствам, велась стрельба по несчастным, пытавшимся спастись.

«По катеру с ранеными, отвалившему от „Очакова”, стреляли картечью… Бросавшихся вплавь расстреливали пулемётами… Опять лопается броневая обшивка. Больше не слышно криков. Душит бессильная злоба; сознание беспомощности, неудовлетворённая, невозможная месть. Мы уезжаем. Крейсер горит до утра», — вспоминал Куприн.

Однако точное место, с котрого вклась стрельба, под вопросом. Поэтому установить доску, в принципе, можно было в любой другой точке Приморского бульвара. 

«Доска со словами „на месте расстрела”, которая была установлена в советское время, вводит людей в заблуждение и вмешивается в другой мемориальный объект — памятник Затопленным кораблям», — считает Степан Самошин.

Не место здесь, добавляет он, и прожекторам — они портят вид и ржавеют, что для стены не полезно. Их вполне можно укрепить на опорах освещения.

«Эти проблемы я считаю более серьёзными. А против вандализма помог бы флотский патруль в центре города (да это и красиво к тому же)», — говорит историк.

С проявлениями вандализма действительно нужно что-то делать. Причём до, а не после того, как надписи и рисунки, которые хочется назвать наскальными, уже появились. Ни увещевания, ни показное раскаяние предшественников, судя по всему, на вандалов не действуют.